Оптимизм и пессимизм – две стороны одной «медали». Довольно много исследований этих двух отношений к реальности показывают, как будто, преимущество оптимистов в адаптации к внешним условиям и внутренним состояниям. Звучит много призывов быть более позитивными. Принимать все как данность. Верить в творческое начало и способность человека быть счастливым. И даже наивное – побольше улыбаться.

Известное исследование Тейлора и Брауна, которое было изложено в статье «Иллюзия и благополучие: социально-психологический взгляд на психическое здоровье», указывает на то, что психически здоровые личности выявляют три связанные между собой иллюзии: нереалистично оптимистическое отношение к себе, к другим и к жизни в целом. Вот, что пишут исследователи в заключительной части своей статьи:

«Скорее всего, психически здоровый человек, как нам представляется, имеет завидную способность к искажению реальности в направлении, которое повышает самооценку, поддерживает убеждения в личной эффективности, и способствует оптимистичному взгляду на будущее. Эти три иллюзии, как мы их назвали, по всей видимости, соответствуют традиционным критериям психического здоровья, которые также включают способность заботиться о себе и других, способность быть счастливым или довольными, а также возможность заниматься продуктивной и творческой работой.» (Illusion and well-being: a social psychological perspective on mental health. Taylor SE, Brown JD. 1988.  Скачать PDF)

Данное психосоциальное наблюдение подтверждает, что оптимистически настроенные люди лучше адаптируются в западном мире, чувствуют себя более счастливыми и успешными и даже являются примером психически здорового человека. Правда, в конце статьи исследователи указывают и на некоторую одномерность и ущербность своих выводов. Как будто, они не уверенны, что нереалистичный оптимизм не имеет серьезных побочных эффектов. Авторы оставляют много открытых вопросов как в области индивидуальной психологии, так и в социально-этическом плане.   

Много примеров говорят об обратной стороне излишне оптимистичного отношения к действительности. Так, например, человек, отрицающий проблемы со здоровьем, игнорирует медицинское обследование и диагностику. В некоторых случаях это приводит к непоправимому исходу. Оптимист считает, что человек способен на все, и все зависит исключительно только от него. «Все будет хорошо, действовать и только действовать. Только слабые могут с чем-то не справиться», -  говорит он. Такие паттерны поведения могут быть довольно утомительны, вплоть до психологического выгорания. Нередко скрытые депрессии сопровождают внешнее благополучие и успех. История известного американского актера Робина Уильямса, покончившего жизнь самоубийством, а также истории многих других популярных людей, побывавших на вершине успеха и славы, говорят нам о неоднозначности оптимизма. Искажающая реальность, идеализация «великих» кумиров, приводит к разочарованию и обесцениванию себя, к неспособности довольствоваться простыми вещами. Необходимость быть в гуще бурлящего вихревого потока гонки за успехом приводит к разрушительным нагрузкам. Таким людям часто трудно установить длительные удовлетворяющие отношения. Это лишь малый список побочных эффектов иллюзорного мировосприятия.    

Гипероптимистичный взгляд на вещи безусловно не связан с позитивным настроем. Наивно полагать, что установки или тренинги могут изменить структуру личности или характер в длительной перспективе. В современной психологии и психиатрии принято рассматривать биопсихосоциальную модель человека. Клинические наблюдения и современные психологические и нейрофизиологические исследования подтверждают, что человек во многом обусловлен тремя факторами: во-первых, биологически и генетически; во-вторых, психологически, тут речь идет о раннем детском эмоциональном опыте, основанном на взаимодействии с родителями; и в-третьих, социально, всеми теми условиями и отношениями, которые окружают человека. Психоанализ сосредоточен на исследовании и коррекции травматического опыта наших ранних переживаний.

Исходя из более чем столетних клинических наблюдений и терапевтического опыта, в психоаналитической теории и практике принята точка зрения, что нереалистичное оптимистическое отношение связано с бессознательным действием ряда архаических психологических защитных механизмов, слитых в недифференцированном сочетании. Отрицание, идеализация, отреагирование и всемогущество – вот основные из автоматически используемых защитных стратегий оптимистов. Эти очень ранние так называемые «примитивные защиты» являются мощным оружием в борьбе с переживанием неприятных, иногда тяжелых, и печальных чувств. Ранний способ справляться с неприятностями – отказ принять их существование. Все мы автоматически отвечаем таким отрицанием на любую катастрофу. Эта реакция – отзвук архаического процесса, уходящего корнями в детский эгоцентризм, когда познанием управляет дологическая убежденность: “Если я не признаю этого, значит это не случилось”.

Бегство в жизнерадостность и социальную активность часто приносит в виде побочного эффекта успех. В современном мире успех зачастую подменяет понятие счастья. Однако, эта замена редко является жизнеспособной в длительной перспективе. Чтобы избегать непереносимых чувств, связанных с осознанием утрат, потерь, одиночества, бессмысленности, смертности, мы все, время от времени, прибегаем к использованию данных психологических механизмов. Культура предлагает спасительные или искупительные ритуалы. Но у по-настоящему «крутого» оптимиста, эти защиты столь сильны и неспецифичны, что распространяются на все сферы жизни. Сплав нарциссических и гипоманиакальных защит управляет адаптацией оптимиста. И все бы ничего, если бы не наступающие разочарование, истощение и одиночество.

Оптимальным является способность к более реалистичному отношению к жизни. Правда, для оптимиста это кажется не интересным и скучным.